– Поймите меня правильно, – начинает довольно смело, но, столкнувшись со мной глазами, тухнет и переходит на шепот: – Я очень люблю Илью. Я жить без него не могу. Он же… он… У нас малыш будет! – делает резкий шаг вперед.

Довольно агрессивный выпад, но смотрит все равно затравленной мышью.

– Избавь меня, пожалуйста, от подробностей. Я больше не имею к нему никакого отношения.

– Вы… Вы его бросили? – еще сильнее выпучивает глаза. Ну что за дура?

Это просто абсурд какой-то. Не хочу больше ее ни слышать, ни видеть.

– Чего ты от меня хотела?

– Ничего. Простите.

Надя отступает, тигрицей обхватывает свое пузо и поворачивается ко мне спиной. Снова начинает приставать к тетке, которая ее отшила.

Абсурд. Просто какой-то сумасшедший дом.

В голове такой кавардак. Уверена, я еще об этом пожалею, но слова слетают с губ быстрее, чем я принимаю окончательное решение.

– Хочешь попасть к нему, Надя?

– Что?

Она снова на меня таращится.

– Я тебя проведу, – ухмыляюсь. Внутри такой азарт просыпается, особенно если учесть тот факт, что там внутри моя свекровь, которая так яро убеждала меня, что нет никакой измены. А я просто все не так поняла.

– Наверх по лестнице. Палата двести сорок три. Чего стоишь? Иди. Я за тобой.

Надя часто кивает, сыплет какими-то глупыми благодарностями и бежит к лестнице. Иду следом.

В палату, к счастью заходить не приходится. Свекровь все еще в коридоре. Говорит с кем-то по телефону. Улыбаюсь, когда сталкиваюсь с ней глазами. Киваю на Надю и ухожу.

Сердце стучит в груди запредельно громко. Кровь еще обогащена адреналином, поэтому я не плачу. Даже не захожусь в истошном крике и не падаю на землю.

Я просто иду к своей машине с выпрямленной спиной.

Вытаскиваю брелок и выключаю сигнализацию. Сажусь за руль. Руки трясутся. Как я в таком состоянии поеду? Не хочется оказаться с Антиповым в соседних палатах.

Даю себе пару минут, чтобы отдышаться, а когда не помогает, звоню Лизе.

Она забирает меня минут через двадцать. За это время я успеваю увидеть вылетевшую из здания больницы заплаканную Надю. Похоже, встреча с будущей свекровью не удалась.

Мое задетое самолюбие это, конечно, тешит. Улыбаюсь, постукиваю пальцами по рулю.

Лизка приезжает на такси, и мы быстро меняемся с ней местами. Сажусь на пассажирское.

Первые минут десять мы едем молча. Я ничего не рассказываю, подруга не спрашивает. На светофоре, горящем красным, Лизку все же прорывает.

– Слушай, ты прости меня. Я днем психанула, просто не могу тебя такой видеть. Задушила бы гада своими руками.

– Понимаю, Лиз. Я бы себя точно так же вела.

– Моя любовь. – Лиза чмокает губами воздух и притормаживает на перекрестке. – Ну и что там?

– Жив. Ты была права, – качаю головой, – не стоило ехать.

– Чего уж теперь. Лиля что говорит?

– Что ее сын не мог мне изменить.

– Пфф. Ну она со своим сыночкой-корзиночкой всегда носилась. Неудивительно.

– Но я отправила к ней доказательство того, что он мог.

– В плане?

– Не поверишь, я познакомилась с Надей.

– Это его баба? Серьезно? Она туда приперлась? И чего? Как?

– Девчонка девятнадцатилетняя.

– Ну, Антипов, конечно, дает.

– Судя по всему, всем подряд, – вымученно улыбаюсь, а Лизка смеется.

– У тебя? Вибрирует что-то, не слышишь?

Сую руку в сумку и достаю телефон. Мой. Поворачиваю к Лизке экраном.

– А вот и Лилия, – подруга ухмыляется, – видимо, встреча ее не особо парадовала.

– Наверное. Но, ты знаешь, – прибавляю звук, и музыка, звучащая по радио, становится громче, – я не слышу. Мы с тобой катаемся по городу и горланим песни.

– Как в старые добрые, – Лизка перещелкивает станцию и начинает подпевать.

Тут же подключаюсь. Мы орем невпопад. Смеемся и открываем окна.

Ветер обдувает лицо, и я впервые за последние сутки чувствую себя немножечко счастливой. Совсем каплю, но ее хватает, чтобы надрывать связки и улыбаться.

Я буду свободной. Я разлюблю. Я справлюсь!

– Может, у нас останешься? – Подруга паркуется у супермаркета. – Чего тебе в отеле одной сидеть? Забирай чемоданы и заселяйся к нам, пока не найдешь квартиру. Заодно мой Деня по разводу проконсультирует.

– Он следователь, – сползаю в кресле чуть пониже.

– Ну, значит, просто напьемся.

– Я пас, – качаю головой, – мне нужен трезвый разум. Но, если ты завтра со мной съездишь подать заявление, я тебя расцелую.

– Не вопрос. Тогда давай что-нибудь на ужин купим, потом в отель заскочим за твоими шмотками и к нам.

– Договорились.

Из машины вылезаем почти синхронно. Лизка трещит без умолку. Я особо не слушаю, потому что начинаю медленно проваливаться в свои мысли. Обида накрывает бетонной плитой. Как он мог? Разве у нас что-то было не так?

Неужели дело в возрасте? Это же глупо. Не в том мы возрасте. Хотя…

– Светка, – Лиза толкает меня локтем в бок, – смотри.

Прослеживаю ее взгляд.

– Давай купим торт и сожрем его. Весь. Сегодня. Прямо, – смотрит на часы, – в десять вечера!

– Давай. Зря что ли в зале пашу?

– И я о том, – произносит нараспев.

Так в нашу тележку попадает не только торт, еще шоколад, ведро мороженого и коробка бейглов.

Остаток вечера мы сидим на кухне в компании Лизиного мужа, его забавных и не очень историй с работы. Много смеемся, вспоминаем студенческие годы и ни разу не упоминаем Илью. Хотя дается это с трудом. Он десять лет был неотъемлемой частью моей жизни. Его присутствие в каждом вздохе, взгляде, каждой мысли.

Спать я ложусь около двух ночи. Долго ворочаюсь.

Перед глазами эта Надя и ее живот.

Трогаю свой. Закрываю глаза и плачу. Почему мой муж так жесток? Почему я этого не замечала?

Может быть, не стоило последние три года так сильно нырять в работу? Может быть, причина в этом? Я отдалилась от него…

Всхлипываю накрывая лицо подушкой, а утром, как только просыпаются ребята, прошу Дениса выяснить подробности той аварии в которую попал Илья.

Не дает она мне покоя.

Глава

8

Илья

– Проследи, Дим, – смотрю в окно. Машина жены все еще припаркована у здания больницы.

Миллион дам, что ко мне в палату она больше не зайдет. Моя гордая девочка.

Не переживай, родная. Мы с этим справимся. Ты это переживешь и обязательно простишь. По-другому у нас быть просто не может.

– Хорошо. Еще какие-то указания будут?

– Отзвонись потом, и можешь на боковую.

– Понял.

Морщусь от звука хлопнувшей двери. Мутит. Док вколол убойную дозу снотворного, глаза до сих пор слипаются.

Смотрю в зеркало на себя. Красавчик. Башка перемотана, но даже из-под повязки виднеется синяк на лбу.

Неслабо приложился о руль. Психанул после того, как Лизка хапнула Светкин телефон, отвлекся, тачку повело. Не успел затормозить. Сшиб несколько столбов у переезда.

Отделался по-легкому, пара синяков. Уже в процессе понял, что грех будет не воспользоваться ситуацией. В моем случае любые методы хороши.

Сам вызвал гайцов, они уже подтянули скорую и оформили все красиво. Привезли в больничку. Здесь уже переговорил с доком. Попросил позвонить жене. Знал, что она приедет. Не проигнорирует. Моя Света не такая. В ней человечности на десяток таких, как я, хватит.

– Илья, ты зачем встал? – мать заглядывает в палату.

Ее сразу предупредили, что все происходящее здесь – фарс.

– Нормально со мной все, – возвращаюсь на кровать. – Света где?

– Ушла твоя Света.

– Ты с ней говорила?

– Говорила, – снова ворчит, – и на жалость давила, и даже приступ сымитировала. Ей хоть бы хны. Сильно ты ее обидел, сынок. Не простит она. Света гордая.

– Завязывай, ма. Спасибо, что подыграла.

– Приворожила она тебя, что ли? – закатывает глаза и отходит к окну. – Столько лет на вас смотрю и понять не могу, откуда эта чертовщина в глазах.

– Перестань. Воды лучше подай.